Пузан Роман
«Четыре часа ожидания и холодный дождь»
Рассказ

Три час проведённые под дождём окончательно убивают ваши надежды не простудиться этой осенью. Ещё не было ни одной осени, чтоб я не подхватил пневмонию.
Мужчина, пробежавший мимо, обдал меня водой из лужи не хуже, чем с этим бы справилась машина. Накрыл голову кейсом, одной рукой подтянул брюки, чтоб не замочить подол. Его оголённым голеням позавидовал бы любой Йетти. Никогда не видел настолько волосатых ног. Все свои изъяны мы привыкли прятать за костюмами от Versace, рубашками от Christian Dior и трусами от Кельвина Кляйна. Мы боимся их промочить или испачкать. Накрываемся кейсом и подтягиваем подолы. Такая мелочность.
Три часа и пять минут под дождём на старой лавочке грозят вам отёком ног. Уверен, если встану, то тут же упаду. Упаду и захлебнусь грязной дождевой водой вперемешку с собачьими фекалиями. И никому не будет дела. Очередной усопший всего-навсего. Вот если бы сломался iPhone за тысячу долларов или новенький MacBook…
Люк посреди дороги сполз вбок, и фонтанчик коричневой жижи влился в поток дождевой воды, плавно растворяясь в нём. Полуразложившийся труп кошки, почившей под шинами железного монстра по имени Hummer, застрял среди веток, перекрывающих сток под бордюром, и собирает на себя мусор. Полиэтиленовый пакет обмотало вокруг её расплющенной головы. Диковинных монстров можно увидеть не только в фильмах ужасов, они вокруг нас … нужно просто присмотреться.
Глухой треск ветки и образовавшуюся из веток, кошки и мусора закупорку всасывает внутрь стока. Все мы когда-нибудь окажемся в стоке, но прежде нас раздавят, поглумятся и выбросят, а природа сама о нас позаботиться. Природа – единственное явление во вселенной, которое убирает за собой мусор. Свой собственный мусор.
Три часа и двадцать минут под дождём. Я всё жду. Мы договорились, что встретимся на нашем месте. На этой самой лавочке. Моя сестрёнка Аня, милая девчушка, вам бы она понравилась. Она очень талантливая, играет на флейте. Ей всего шесть, а она уже играет партии из «Орфея» Клаудио Монтеверди, но её любимый композитор – Иохим Кванц. А у вас в шесть лет был любимый композитор? То-то же.
Занятия в музыкальной школе уже закончились часа три назад, но преподаватели не пустят детей наружу в такую погоду. Я бы пошёл за ней, но боюсь, мы разминёмся и она, верно, испугается, когда не обнаружит меня в «точке сбора». Чего хорошего ещё и потеряется. Да и зонта у меня нет. Вдвоём мокнуть, конечно, веселее, но зато болеть после крайне неприятно.
Три часа и двадцать пять минут под дождём и ваши волосы пучками сползают за шиворот, от дозы полученной с дождём радиации. Ну, или, по крайней мере, создаётся такое ощущение. Особенно если у вас волосы подлиннее.
Дождь немного успокоился, но тут же ударил с новой силой. Голуби, которые покинули свои убежища в пожелтелых кронах деревьев, мигом кинулись обратно. Наверное, кто-то наверху просто-напросто прикалывается с огромным шлангом для полива. Затыкает пальцем отверстие, с которого идёт вода, ждёт пока люди (смотри также: звери/птицы) потеряют бдительность и выйдут на улицы (смотри также: поля/любые открытые пространства), а потом убирает палиц и гасит уязвимые цели с ещё большей силой. Постоянно приходится быть на чеку, у меня это плохо получается. Вообще не получается. Поэтому я предпочитаю сидеть и мокнуть… Предпочитаю быть уязвимым. Изначально уничтоженную цель невозможно уничтожить ещё раз. Следовательно, промокшую цель невозможно намочить ещё раз.
Да, да … можете называть меня слабаком. Пускай так. Но слабаки нужны всегда … хотя бы для того, чтобы остальные люди на их фоне казались сильными, Гераклами и Капитанами Америка.
Три часа и тридцать пять минут под дождём. Зажглись фонари.
Три часа и тридцать семь минут под дождём, а Анюты всё нет.
Ожидание смерти подобно? Кто это сказал? Боэций? Наверное, у него не было младшей сестрёнки. Если бы была, тогда бы он сказал, что ожидание лишь маленькая плата за радостные моменты, проведённые с ней.
Три часа и сорок минут под дождём и вы не сможете разглядеть первые звёзды на вечернем небе, потому что оно затянуто махровыми тучами.
Три часа и сорок одна минута и вы не сможете поднять голову, чтобы посмотреть на эти тучи, потому что вы эту голову простудили, и она болит при малейшем наклоне. Возможно у вас менингит…
Три часа и сорок пять минут под дождём. К вам подходит мужчина и предлагает помощь.
– Всё в порядке? – спрашивает он. – Провести под зонтом?
У меня нет ни сил, ни желания ему отвечать. Лицо онемело от голода. Если я пошевелю хоть одним мускулом, ледяные иголки, засевшие под моей кожей, разорвут лицо в клочья.
Мужчина прыснул и удалился. Дошёл до конца переулка, обернулся через плечо и скрылся за домом.
Очередная жертва офиса, компании «Apple», жвачек «Orbit» и «Eclipce», дорогого кофе и костюмов от Versace, которой захотелось поиграть в благородность. Добродетель, который смешает вас с грязью, если вы не воспользуетесь его помощью…
Три часа и пятьдесят минут на лавочке, дождь прекратился. На небе тоже бывают проблемы с водопроводом.
В дальнем конце переулка появились два мужских силуэта. Один по очертаниям, скорее всего, принадлежал ещё юноше, а второй – мужчине в годах, который вечерами валяется на диване, смотрит футбол и глушит пиво.
– Звёзд совсем не видно, – сказал один.
– Они тебе нужны? – спросил второй.
Мужчины поравнялись с лавочкой, на которой я сидел. Свет от фонаря бросил жуткие тени на их лица, превратив их в комическо-трагическое произведение художника-сюрреалиста наделённого больной фантазией.
– Откуда ты знал, где его искать? – спросил первый.
Второй мужчина слегка улыбнулся, и карикатура сюрреалиста обрела совершенно иную форму. Ещё более жуткую.
– Четвёртый раз за полгода, – ответил второй.
Его увесистая рука свалилась мне на плечо.
– Вождь «Швабра» гордится тобой, – сказал он мне.
– Четвёртый? – спросил первый? – Не верю, не может такого быть.
– Ну, тогда считай, что твой первый день на новом месте подарил тебе бесценный опыт.
Теперь и первый повернул своё лицо-карикатуру ко мне.
– Но …
– Даже из лучшей в мире психбольницы можно сбежать, – перебил второй. – С нашей лечебницы и подавно.
– Но четыре раза … куда вы в это время смотрели?
– За ним, – ответил второй. – Ты у нас всего первый день, привыкай.
Не отрывают своих взглядов от меня. Стараюсь игнорировать их присутствие. Нужно всего лишь убедить себя в том, что они просто-напросто сюрреалистические плоды моего воображения. Убеди себя в этом и они исчезнут, они не реальны, их здесь нет.
– Ну, как, Гудини? – говорит второй. – через стены опять ходишь?
Его рука больно сжала моё плечо. Иллюзии не могут делать больно. Значит они не иллюзии…
– Он все четыре раза сюда приходил? – спросил молодой.
– Гениально, Шерлок! – сказал тот, что постарше. – Вы заслужили свою трубку и охотничью шляпу! Следующий уровень – скрипка! Такими темпами ты и до знаменитой трости доберёшься!
– Почему именно сюда? – спросил первый.
– Ну, это длинная история.
– Расскажете по дороге, – сказал первый. – Нам всё равно нужно отвести его обратно.
Они схватили меня под мышки и поставили на ноги, как я и ожидал, они подкосились.
– Эй, приятель, тащить мы тебя не будем, – сказал тот, что постарше. – Давай, ножками топ.
Лучше не сопротивляться, но я не могу уйти, Анюта испугается, если меня не будет на месте, дождь уже закончился, их должны были отпустить.
– Эй-эй! Не дёргайся, Коперфильд, – тот, что постарше больно пырнул меня кончиками пальцев под ребро.
– Ну, так почему сюда? – спросил первый.
– Ну, в общем слушай.
Мы вышли из переулка и оказались на городской площади. Люди возвращались с работы домой, машины летали туда и обратно. Фонари здесь самые яркие во всём городе.
– Он у нас уникальный кадр, – сказал постарше. – Местный Ганнибал Лектер второго сорта прямо какой-то.
Меня потащили по зебре, такие белые полосочки на асфальте, где машинам нельзя тебя сбивать.
– Знаешь тут музыкалка рядом? – спросил тот, что постарше.
– Да, – ответил молодой. – Остановки две отсюда.
Девчушка, сидящая в кафе с родителями, внимательно смотрит на нас из-за стекла. Я хотел ей помахать, но эти двое крепко держат меня под локти, и я не могу шевелить руками.
– Ну, так вот сестра нашего приятеля, маленькая девочка, лет пяти, занималась там по классу флейты, – говорит тот, что постарше. – Говорят, неплохо получалось.
Неплохо?! Отлично, чёрт тебя дери!
– Занятия регулярно посещала, в общем, подавала кое-какие надежды, – продолжил он. – А вот этот забирал малышку после занятий и отводил домой. Они втроём жили, с мамой.
– И ждал он её на той лавочке? – спросил молодой.
– Да.
Мы спустились вниз по улице, миновали узкий переулок и вышли к скоростному шоссе.
– Здесь аккуратно, – предупредил тот, что постарше. – Водители носятся, как будто им в штаны скипидару налили, и в придачу муравейник засыпали.
– Хорошо.
– Ну, то слушай до конца, – повёл он дальше. – Однажды малышка, как обычно, пошла на занятие. В тот же день через полчаса её маме звонят и говорят срочно ехать в музыкалку, потому что с её дочерью что-то случилось. Женщина в шоке, моментально летит туда, даже домашнее не переодела, насколько мне известно. Вот прибегает она туда, а ей говорят, что её дочь забрала скорая. Да когда мудаки дадут пройти, хотя бы светофор поставили!
– Так что случилось? – спросил молодой. – С маленькой что?
– Ну, так вот рассказываю, – сказал тот, что постарше. – Директор отвёл маму в свой кабинет, и очень неэтично поступил. Правду знать, конечно, нужно, но в открытую говорить, что ваша малютка во время занятия начала блевать кровью во все стороны … как-то не очень.
– Блевать кровью?
– Именно, – тот, что постарше. – Как выяснилось, во флейту засунули лезвие для бритья, разломанное надвое. Малютка втянула эти два кусочка в себя, когда играла, и они исполосали её детские внутренности. Скончалась очень быстро. Говорят, в машину скорой грузили уже труп.
– Жуть, – только и выдавил молодой. – Его рук дело?
Он с отвращением посмотрел на меня. Жертва интернета и полуфабрикатов.
– Вероятнее всего, – пожал плечами тот, что постарше. – Отпечатки с лезвия снять не смогли, но то, что это было спланированное убийство, споров нет.
– Урод, – зыркнул на меня молодой.
– Хэ, ты погоди ещё, – сказал тот, что постарше. – Если бы этим дело ограничивалось, мы б с тобой сейчас здесь не находились. Наш дружок в тот же вечер задушил родную мать. Как после заявили в суде, он это сделал, потому что не мог видеть, как та плачет. Решил маме помочь, сечёшь, а? Суд его признал невменяемым и направил к нам. Полгода назад. Четыре раза он сбегал, и все четыре раза мы его находили на той лавочке. Сегодня, как видишь, не исключение. Летом себе тепловой удар наработал, сейчас вот промок как хлыщ. Каждый раз он нас убеждает, что ждёт свою сестру из музыкалки, и что она заблудится, если мы его уведём оттуда.
– Мрак, – молодой. – Полнейший мрак.
– Добро пожаловать в дурдом, – сказал тот, что постарше. – Чёрт, наверное, опять Люся звонит.
От стен узкого переулка металлическим эхом отстрелил стандартный сигнал вызова телефона Nokia.
Тот, что постарше отпустил мою руку и полез в карман за телефоном. Не успел он его достать, как я вырвал руку из оков молодого санитара и толкнул старшего на проезжую часть. Скрип тормозов не последовал, только взгляд недоумения и через секунду след из кровавого месива за автомобилем, и трель разбитого телефона, изрыгающего «Nokia Tune» в предсмертной агонии. За старшего санитара я совершенно не волнуюсь, природа о нём позаботится, подыщет сток и для него. Может и пакет на голову намотает, как той кошке.
Пока молодой санитар не в состоянии соображать, я впиваюсь большими пальцами в его глаза и давлю их со всей силы. Только в фильмах их можно выдавить, словно прыщи на носу, на самом деле они твёрдые как камень. Я прижимаю санитара к стене, бью коленом в пах и валю на землю. Он пронзительно орёт, словно сотня гарпий. И только когда горячая кровь вперемешку с лимфой заструилась по моим пальцам, я понял, что кричим мы оба. Точнее уже я один.
Лишнее внимание привлекается очень просто, но всё равно никому не охота совать свой нос в тёмный переулок, особенно когда там орут как сумасшедшие … хотя мы и так все сумасшедшие. Здоровых людей не существует, существуют недообследованные.
Вытираю руки о промокший свитер, встаю с коленей и направляюсь в сторону обратную той, в которую меня вели.
Похоже на небо вызвали сантехника, и он починил водопровод. Интересно, его убили предварительно, чтоб он там оказался, или нет? Крупные поодинокие капли падают на мою голову, которая и без того раскалывается. Лучше бы тот сантехник, который дал возможность небесным тварям снова баловаться со шлангом, действительно умер…
Минута под дождём и ноги несут вас прочь с улиц домой, под навес, в магазин, кафе, подземный переход, а кого-то несут на старую обшарпанную лавочку, ждать свою сестрёнку, чтобы отвести её домой, к маме. К маме, которая уже вся извелась от ожидания.

2010